Он не закончил, многозначительно посмотрел на меня.

— Пока нет.

Главный слуга кивнул, приложил ко рту человека ладонь. Губы ассасина сомкнулись, сжались. Склеились, будто суперклеем. Блин, а я сказал кляп сунуть. Вот почему он на меня зыркнул подозрительно. Н-да, мало мне было прокола с зубочисткой от креветки. Я просканировал сосуд слуги. Средних размеров и зеленого цвета. Для респауна большой. Да и нафиг он мне.

Закончив исполнять приказ, старший слуга упал передо мной на колени. Я немного охерел, отшагнул в сторону.

— Простите, моя госпожа! Я не могу понять, как он освободился. Как вы и приказывали, мы не закрыли его шаакле. Но кроме плетения видения в темноте, он ничем не пользовался. Я даже не стал вас беспокоить таким пустяком.

Вот гады! Они специально оставили меня одного и не заблокировали магию. Сканировали, хотели узнать в чем моя сила.

— Ц!

Бедный слуга аж затрясся от напряжения.

— Об этом мы поговорим позже, — холодно процедил я. — Этот дэайн мне нужен живым, молчаливым и пока здоровым. Магию ему закрыть. Все понятно?

— Да, моя госпожа.

Какие прекрасные у Астарии приспешники. Ни единого вопроса.

И раз уж они такие послушные, то я немного рискну. Эх, надеюсь я не скажу какую-нибудь вселенскую чушь.

— Организуй прибытие в Гашарт троих: гнома, кентавра и… полуэльфа. Какое-то время они поживут здесь.

Я не видел, удивился слуга или нет. Он низко склонил голову.

Секунда.

Вторая.

Ух, а я уж думал эльфийки не потеют. Врут. От страха и напряжения точно потеют. Только… не совсем в подмышках.

— Слушаюсь, моя госпожа. Я подготовлю всё необходимое. Имеются ли у них проезжие грамоты? С какой целью они прибыли в Гашарт и где их встретить?

Между пышными ягодицами стало еще влажнее.

Какие-какие грамоты? Похоже слуга правильно понял мое молчание, спросил:

— Или они прибыли… по деликатным вопросам?

Прошло два дня. А я все еще пытаюсь вылезти из этой задницы и заработать немного денег для Серпа. По последним сведениям от Итерны, сатиров доедают быстрее, чем планировалось. Орки затянули пояса и уже стали обгрызать хрящи.

Время уходит.

Все планы и мероприятия Астарии я заморозил. Потому что нихера о них не знаю. Я изолировался со своей полузаконной бандой в особняке и все время ходил по тонкому лезвию разоблачения. Вот поэтому я и не хотел переселяться необдуманно. У аристократов каждый день что-то да происходит. Интриги, сплетни, разборки благородных. Они в этом варятся сотни лет, а я должен с ходу разобраться?

Одна радость — слуги в поместье Астарии молчат партизанами. Они как невидимые рабы. Мол, не трогаешь нас, мы и рады слиться со стенкой. А всё, что делает госпожа — единственная правда. Они получили четкий приказ — меня никто не должен беспокоить. Так что, ежедневные стуки в дверь мы просто стали игнорировать. Даже обязанности ведущей ловчей я не исполняю. Потому что в душе не теребу, как это делается.

Я приказал слугам распространить слухи о страшном заболевании леди Астарии. Без понятия насколько это хитрый или не очень ход. Но приспешники исполнили его без колебаний. Наверное, привыкли уже брехать. Так что теперь меня беспокоить стали меньше, но подозревать больше. А ведь прошло только два дня. Повезло еще, что у Астарии нет мужа, свекрови и пары дочерей. Но рано или поздно я на чем-нибудь запалюсь и тогда… Использую самый страшный козырь. Фишку с «потерей памяти».

Кстати, насчет Астарии. Ей совсем не нравилось сидеть в мужике. Как бы пошло это не звучало. Она бесилась, пыхтела, срывала с себя путы, выламывала руки. А я не мог с ней поговорить, развеяв заклинание «слипшихся губ». Вдруг она откусит себе язык. Уже понял, что у эльфов это дело плёвое. Поэтому, хрен знает, что с ней делать, пока я увеличиваю себе кувшин. Но оставлять ее беситься очень рискованно. Умрет она, умру и я. Поэтому я обратился к Кентавряше за помощью.

Она улеглась лошадиным телом у камина, и помешивала в нем несуразный котелок со смердящим варевом.

— Это точно поможет? — спросил я, потирая виски и цокая каблуками.

— Ну… — протянула Кентавряша.

— Ну?

— Должно.

— Как-то неубедительно.

— Должно быть… хорошо.

И ведь не соврала. От варева Аши бесноваться леди-мужик стала меньше, но теперь я искренне переживаю за ее мозги. Она стала пускать слюну в подвале. И делает это носом, потому что губы склеены магией.

Мне тоже приходилось терпеть этиу наркоманию. Каждые шесть-десять часов мана кончалась и я спускался в подвал — меняться с респауном телами. Сначала слуга снимал с обдолбыша немоту и уходил. В дело вступал я: обжирался снотворным, от которого уже трещала голова. Переселялся в мужика. Пускал слюну и через три-четыре часа, когда кувшин отрегенерирует, а глюки отойдут — кушал, пил, добивался новой грибной дозой и возвращался в спящее тело Астарии. И так по два-три раза в день.

И это мне не нравилось. Не то, чтобы я был против наркотиков, но я против наркотиков. Потому что наркотики — это котики на третьем архипелаге. Там еще радуга под водой, а бодибилдеры качают себе волосы, спуская их в бездну отчаяния и ненависти к стримерше Карине.

— Может ли поврежденный мозг изменить душу?

— Чего-о-о, хозяин? — недоуменно почесал репу Гурон.

Гному заняться было нечем, и он изнывал в поместье, каждый день грозясь мне самоубийством.

— Ну, вот смотри. Я когда в мужика в подвале вселяюсь, то становлюсь обдолбанным. А потом, когда возвращаюсь в тело Астарии, еще долго не могу прийти в себя. Получается, что душа тоже обдалбывается и передает состояние телу. Ясно?

— Тяжелые вещи говоришь, хозяин. Наше тело — железо. А душа — молот.

Я покачал головой.

— Точня-я-як. И как я не догадался?

Гном сарказма не уловил:

— Гномья мудрость это, хозяин.

Кентавряша диалогом заинтересовалась.

— Душа, как грибок… Она большая, но с круглой шляпкой.

О, коллега меня понимает. А вот сестренка в теле Реордана быстро заморгала глазами.

— Ой, а это как?

Пока подруги занимали друг друга высшей материей, забежала надувшаяся Кая. Серого цвета. Между ее грудями трепыхалась жуткая сколопендра, навивая ужас на всех присутствующих. Кроме Аши.

— Как же я устала это делать. Трайл, это ужасно. Каждый день натираюсь, натираюсь, натираюсь. А ведь все равно никуда не выхожу. А мои клыки? Они же больше не отрастут?!

Я только улыбнулся девушке. Ее маскировка оказалась самой проблемной вещью. Ну не похожа она на полуэльфа. Уши другие, челюсть пошире, габариты, попка округлей. Еле провели через главные ворота. Такое ощущение, что стражи нам не поверили. Но, видимо, они в курсе «темы» и не стали докапываться. Есть ведь разрешение одного из аристократов. Теперь ответственность за нее на мне. Точнее, на Астарии.

Короче, кассиршей в лавку ее не поставить.

— Без клыков ты еще красивее, — пульнул я комплимент.

Кая хихикнула.

— Если такое говорит темная эльфийка, то ладно уж, поверю.

Раздался щелчок хлыста, и все, кроме Аши, вздрогнули! Звук был такой, словно я удачно шлепнул сам себя по серой попочке. Кстати, дурацкая привычка. В теле Астарии я стал позволять себе всякие непотребства. Просто идти и шлепнуть самого себя по заднице для меня стало нормой. Походу, тело точно влияет на душу. Или на мозг. Я стал разбираться в бирюшечках-хуюшечках на полочках, любоваться на свои сисечки-писечки в зеркале и морщить носик, если фиолетовая эро-броня не подходит к сегодняшней ночи. И да, я ЭТО делал. Если разобраться, как там всё устроено, то вполне себе ничего. Хотя кому я вру! Намного, сука, лучше! Женский организм кайфует от оргазмов и самого процесса намного дольше! С мужскими радостями не сравнить! И перетерев себе пару раз, со стоном оттягивая темно-серые соски, я с вселенским ужасом заметил в голове гендерные помутнения. Ну, а хули? Это же даже баба больше не нужна! Ты сама себе баба и мужик! Представляешь, что твой палец это… Ой, заткнись, придурок.